Отрицание реальности как форма бытия
Ровно 10 лет назад, в январе 1999 года, Майкл Джордан официально
и бесповоротно ушёл из баскетбола. Ушёл и не вернулся. Не оставив
ни нового адреса, ни наследника. Не написав завещания и не сказав, как
дальше жить.
И не было невнятного, сюрреалистического «Вашингтона» потому,
что его не должно было быть. Не наблюдается никакой
причинно-следственной или родственно-наследственной связи между
Джорданом и тем человеком, который сегодня ведет «Шарлотт Бобкэтс»
в Никуда. Потому, что Он не может быть менеджером, выбирающим под
первым номером драфта Куоми Брауна и предпочитающим Брэндону Рою —
Адама Морисона. Все это лишь плод нашего воображения, минутное
помутнение коллективного сознания. Ошиблись, с кем не бывает. Просто,
похожий человек.
Так же, как эта накрашенная дама с усталым взглядом и глупыми
вопросами на «одноклассниках» не может быть той самой, юношеской
любовью. Это фальсификация. Причем, не самого высокого уровня. В общем,
это явно не Она. Просто наспех (кем и с какой целью?) сфабрикованная
интернет-анкета. А ее пузатый «муж» — это статист, подставной актер.
Я видел его где-то, совершенно точно — не то в рекламе,
не то в эпизодах какого-то фильма.
Пророк изящного Христа
Многие считают позднего Майкла, того, чьи команды побеждали
в 70 матчах, более зрелого, мудрого и универсального, лучшей из двух
вариаций на тему Бога. Но я придерживаюсь иного мнения: именно молодой
Джордан представляется мне недосягаемой вершиной. Поджарый, тонконогий,
удивительным образом сочетающий гибкость и силу. Пророк изящного
Христа, он парил по площадке, едва касаясь блестящего паркета кончиками
пальцев. Именно этот образ воспроизводит моя память как непроизвольная
реакция в ответ на словосочетания «Майкл Джордан».
Панчер
|
Панчерами рождаются - Brown Bomber
|
Это были времена, когда «говорили» на площадке, а не за её
пределами. Когда соперника нужно было бить хлестко и метко, иначе
получишь сам. Акцентированный удар — это то качество, которое отличает
чемпионов. Хорошо бил молодой Майкл: четко, быстро и точно. Пропустив
такой удар, противник «плывет». Еще продолжает боксировать
на «автопилоте», может продержаться раунд, два, да хоть все десять —
но бой ему уже не выиграть.
Самый запоминающийся нокдаун, о котором, собственно, и пойдет
речь в этой статье, Майкл нанёс команде «Портленд Трэйл Блэйзерс»
в 1992 году.
Накануне
|
В меру укомплектованный клуб в самом расцвете сил
|
«Портленд» образца 1992 года был идеальной баскетбольной машиной.
Мощная (и очень высокая) передняя линия давала команде преимущество под
щитами. Терри Портер и Клайд Дрекслер составляли самую продуктивную
пару защитников в НБА. Со скамейки выходил лучший запасной игрок лиги,
Клиф Робинсон. Руководил клубом умный, грамотный специалист Рик
Адельман. «Блэйзерз» как коллектив и как сумма своих составляющих
пребывал на пике — на момент дуэли с «Чикаго» все игроки стартовой
пятерки «Портленда» играли в Ассоциации не меньше пяти, но не больше
десяти лет. Все вместе они уже успели понюхать пороху и даже сыграть
в одной финальной серии (двумя годами раньше, поражение от «Пистонс»).
На своём пути к решающей встрече «Трэйл Блэйзерс» разогнался
до предела, не встретив должного сопротивления ни в одном раунде (3:1,
4:2, 4:1), в то время как «Буллз» пришлось здорово попотеть против
«Нью-Йорка». В общем, большинство специалистов сходилось во мнении, что
хоть «Чикаго» и является фаворитом, но «Портленд» сумеет, как минимум,
навязать борьбу. Портер обязан был обыграть своего оппонента, Керси
и Дакуорт — обеспечить подбор, а Клайд... Клайд должен был не отпустить
Джордана слишком далеко, удержаться от MVP лиги на таком расстоянии,
которое его партнеры по команде совместными усилиями смогли бы покрыть.
Статистически лидеры команд и правда были близки в том сезоне:
30.1 очков, 6.4 подборов и 6.1 передач — у Майкла
25.0 очков, 6.7 подборов и 6.6 передач — у Дрекслера.
Кроме того, поговаривали, что у Адельмана есть пара
«анти-Джордановских» задумок и что он собирается использовать
определенные стороны игры Майкла в интересах своей команды:
1) Пробовать низких опекунов.
Тактика, обоснованная тем, что Джордан бросал в прыжке с отклонением
и выпускал мяч из рук на столь высокой точке, что ни один высокий
защитник, всё равно не мог ему помешать. А пойнт-гард с быстрыми руками
смог бы «работать внизу», мешая дриблингу и пресекая проход под кольцо.
Но это не сработало ни в 92-м у Адельмана (Терри Портер)
ни в 93-м у Пола Уэстфола (Кевин Джонсон), потому что Майкл обращался
с мячом так, как этого не умели делать даже разыгрывающие защитники,
а его первый шаг был быстр, как степной ветер. Частично такая схема
защиты сработала у «Сиэтла», но это было позже, когда Джордан набрал
массу, потеряв немного в скорости. Да и вообще, не в сантиметрах там
было дело, не в росте, не в весе. Просто Пэйтон защищался так, как
ни защищался никто, ни до него ни после.
2) В случае, когда Джордана опекал Клайд Дрекслер — Дрекслер
должен был пробовать убегать в быстрый отрыв во время броска Джордана.
Если Джордан попадал, «Блэйзерс» выводили мяч из под кольца и начинали
обычную атаку. Если же Майкл был неточен, то «Портленд» (выигрывая
подбор) получал убегающего Дрекслера в качестве адресата для возможной
контратаки. А пожалуй, никто в истории (за редким исключением)не завершал быстрые отрывы с такой легкостью, эффективностью и элегантностью, как это делал Клайд «The Glyde» Дрекслер.
3) Наконец, «бросковый арсенал» Джордана имел вполне реальный
дистанционный предел. Издалека Майкл атаковал редко. И всего лишь
27% его трёхочковых бросков достигали цели.
Нокдаун
К середине встречи «Портленд» уже был сметен с поля. MJ к перерыву
набрал 35 очков и реализовал шесть дальних бросков, установив в обоих
случаях рекорды НБА для матчей финальных серий. Команде Адельмана,
которая накануне разобрала игру «Буллз» по полочкам, казалось, что они
видят кошмарный сон и не могут проснуться. Но это был не сон,
а реальность. Реальность, создаваемая Майклом.
Атмосфера в Чикаго и его окрестностях была накалена
до невиданных температур, а где-то далеко за океаном, старые советские
телевизоры шипели и лопались от напряжения. И пусть объективно игра
дошла до нас в повторе, но субъективно время и пространство тогда
смешались, стали условными величинами. Зал не просто, или скажем, «дико
ликовал» — Джордан загипнотизировал нас. Завладел нашими душами.
Подойди Майкл в тот момент к любому из зрителей и попроси его спрыгнуть
с крыши «Чикаго Стэдиум» — человек молча поднялся бы со своего места
и отправился выполнять просьбу. Вот как это было...
Лишь недавно я понял, что в наш вседоступный век сознательно
избегаю любой возможности наткнуться на запись этой игры или даже
на любой отрывок из неё. Зная, что камера, смотрящая на мир сквозь
бесчувственный стеклянный окуляр, выявит и осветит неизбежные изъяны
в памяти, и вдруг выяснится, что где-то «Портленд» не подстраховал
своих защитников. Что начало матча было равным и упорным. Что были
моменты, когда нападение «Чикаго» «зависало», и в некоторые из этих
моментов Майкл не сидел на скамейке запасных, а находился на площадке.
Но я не сторонник дотошно-исторической правды и никогда им не был.
Пусть воспоминание останется таким, какое есть.
A Финал продолжался. Команды еще летали в Портленд
и возвращались в Чикаго. Дик Бавета (его бригада обслуживала матчи) еще
свистел нарушения правил и делал технические замечания. Игроки еще
бегали с мячом и даже играли дополнительные пятиминутки, а болельщики
искренне переживали за свои команды. Но все это было, если
не в холостую, то на полуоборотах — судьба серии была предрешена.
За шесть тысяч лет до изобретения баскетбола китайские военачальники
сформулировали единственно верное определение победы. Они говорили, что
«война заканчивается только тогда, когда у одной из сторон пропадает
желание воевать».
Во второй половине матча (окончательный счет 122:89)
на площадке появились игроки, о существовании которых автор
не догадывался тогда и позабыл сегодня. В те минуты, когда все звезды
уже отдыхали, а тренера думали о завтрашнем дне, оператор сосредоточил
своё внимание на скамейках запасных. Скамейка «Чикаго» улыбалась
и шутила, скамейка «Портленда» напоминала зал ожидания в похоронном
бюро. Адельман понимал, что против того, что он увидел сегодня,
тактические уловки и схемы не стоят ровным счетом ничего. Дрекслер
осознал, что расстояние между ним и Джорданом не измерить статистикой,
что кажущаяся близость — это мираж, а «Противостояние» между ними
не больше, чем громкий, выгодный Лиге, газетный слоган. Что ему никогда
и ни за что не угнаться за этим парнем. Именно тогда у «Блэйзерс»
частично пропало желание воевать. За 24 минуты игрового времени Майл
выбил «Портленд» из колеи, пробил защиту и вырвал им сердце.
Speak, memory!
У всех свои воспоминания о Джордане. В каждом они отзываются по-своему.
У одних они звучат победным аккордом против «Юты Джаз»: Рассел
в одну сторону, Майкл — в другую. Джордан взмывает в воздух, находит
динамическое равновесие и затем, на секунду, которая казалась
вечностью, замирает на пике. Как будто кто-то там, наверху, отключил
на время Рубильник Гравитации. В полнейшей тишине мяч прорезает сетку,
а вместе с ней перерезает последнюю ниточку надежды болельщиков
в «Дельта Центре».
У других воспоминания говорят голосом Ларри Бёрда, который
после матча с двумя овертаймами в Бостоне утверждал, что сегодня против
его команды играл кто угодно, но не баскетболист «Чикаго Буллз» Майкл
Джордан. Потому что человек не может так играть.
Для меня Джордан как явление сформировался и проник в сознание за два
первых периода первой игры Финальной серии НБА 1992 года.
С момента ухода Джордана из баскетбола прошло десять лет, со времён
серии против «Блэйзерс» — почти семнадцать. А кажется, что это было
вчера.
|